Пожалуй, память ни одного из русских императоров не была подвергнута столь чудовищной и систематической клевете, как память основателя Гатчины, человека поистине величайших дарований, сумевшего так много сделать для России всего за четыре года своего царствования.

«Отрывочные и темные слухи, — писал Владислав Ходасевич, — проникавшие в общество, принимались на веру без всякой проверки и укоренялись… Он осужден своими убийцами. Осуждая его, они оправдывали себя… Историческая наука XIX-го столетия согласилась с судом убийц».

В начале XX-го века началась переоценка личности и деятельности Императора Павла. Но революция прервала этот процесс, и вновь, уже в советскую пору, Императора Павла историки, писатели и кинематографисты стали представлять в качестве безумного деспота, его царствование как фантасмагорию, а его убийство — как подвиг и благодеяние. Может быть, хотя бы в нынешнем веке восторжествует, наконец, справедливость и сбудутся слова Государя-мученика Павла: «Надеюсь, потомство отнесется ко мне безпристрастнее».

Митрополит Платон (Левшин)

Современники вспоминали о его подлинном благочестии и высоком молитвенном настрое. Нередко Павел Петрович проводил в слезных молитвах ночи. В его любимой резиденции — Гатчинском дворце сохранялся коврик, на котором он молился и который был протерт его коленями. Вступив на престол в возрасте уже 42-х лет, он долгие годы наблюдал развращение нравов и падение дисциплины, царившие при дворе имп. Екатерины, а также в армии, и в его душе созрела решимость покончить с этими явлениями. Император Павел долгие годы тщательно готовился к государственной деятельности: им было подготовлены многочисленные и весьма важные законы Государства Российского, реформы в различных областях государственной жизни, направленные на наведение порядка, наказание взяточников и расхитителей, лишение дворян их былых привелегий, укреплению армии и увеличение роли Церкви, а также по облегчению жизни простых людей, в особенности, — крепостных крестьян.

Указ о трехдневной работе помещичьих крестьян в пользу помещика, и о непринуждении к работе в дни воскресные

Ларец для грамот Императора Павла I

Первым своим манифестом, Император Павел сократил крестьянский труд на помещиков («барщину») до трех дней в неделю, то есть наполовину. В воскресный день, как день Господень, было запрещено принуждать крестьян к работам.Многократно осмеянная «гатчинская муштра» была на самом деле серьезной подготовкой к военной реформе, которая прошла быстро и успешно: были построены казармы для войск, обмундирование и довольствие стало великолепным, дисциплина восстановилась.

Знак Ордена св. Иоанна Иерусалимского

Кровавая Французская революция, которую по-прежнему «прогрессивное человечество» глумливо именует «великой», поставила перед Государем задачу создания духовно-государственного, а также военного заслона тлетворному распостранению беззакония и атеизма. Павел Петрович принял гроссмейстерство над Мальтийским Орденом, который хотел сделать надконфессиональным и надгосударственным объединением христиан в борьбе с «французской заразой», причем русские кавалеры оставались православными. И наверное, никогда католики не были так близки к воссоединению с

Убиенный Император Павел на смертном одре

Православием, как во время царствования этого Императора. Мальтийский Орден, носивший название Иоанна Иерусалимского, вопреки досужим вымыслам, никогда не был масонским. Не был он и в строгом смысле католическим, поскольку сохранял свою суверенность, то есть не подчинялся папе Римскому. Рыцари-иоанниты всегда соперничали с Орденом тамплиеров. Исторический путь обоих Орденов совершенно различен. Тамплиеры постепенно превратились в богоборцев, а мальтийцы, напротив, всегда оставались преданными Христу. После изгнания рыцарей с Мальты Наполеоном, они нашли прибежище в России. Святыни Ордена, в числе которых были: Чудотворная Икона Божией

Памятник Павлу I на плацу перед Гатчинским дворцом. 1900-е гг.

Павел I подтвердил указ Екатерины II о запрещении масонства.

Гробница Императора Павла Петровича в Петропавловском соборе

Из писем Цесаревича Павла Петровича к митрополиту Платону

(бывшему Его наставнику в Законе Божием)

Личная орденская Библия Императора Павла Петровича

• По истине нет ни утешения, ни подкрепления иного, кроме того. которого ищем мы в Боге. (1 декабря 1785 г.)

• Нет изречений, довольных благодарности моей пред Богом, и силы мои слабы заслужить Его милости. (5 февраля 1786 г.) (Русский Архив, 1887, ч. 2, стр. 42 и 43). Еще в 1776 году после смерти своей первой жены — великой княгини Натальи Алексеевны Павел писал своему бывшему законоучителю архиепископу Платону:

• «Увещание ваше продолжать хранить в непорочности сердце мне свое и призывать во всех делах моих помощь небесную принимаю с благодарностью и на сие скажу вам, что то, что подкрепляло меня в известные вам столь тяжкие для меня минуты, то всегда во всех путях моих служит светом, покровом и подкреплением. Сие на Бога упование отняв, истинно немного причин будем мы все иметь, для чего в свете жить».

Современники об Императоре Павле

• “Душа его, — пишет в своих “Записках” графиня В. Н. Головина, — была прекрасна и исполнена добродетелей, и, когда они брали верх, дела его были достойны почтения и восхищения. Надо отдать ему справедливость: Павел был единственный Государь, искренно желавший восстановить престолы, потрясенные революцией; он один также полагал, что законность должна быть основанием порядка”.

• Его современник И. В. Лопухин, высоконравственный и в высшей степени добросовестный человек, когда он говорит в своих “Записках”: “Я уверен, что при редком Государе больше, чем при Павле Первом, можно было бы сделать добра для государства, если бы окружавшие его руководствовались усердием к отечеству, а не видами собственной корысти”.

• Шведский посланник Стединг, посылал в эту же эпоху своему королю депеши, полные похвал Императору Павлу. “Император имеет много достоинств и держит себя чрезвычайно непринужденно; в поступках его проявляются справедливость и доброжелательство. Трудолюбие Монарха поразительно и влияет на других, заставляя их следовать его примеру. На первых порах восстановление дисциплины среди распустившихся чиновников кажется чрезвычайно благодетельным”. А позднее тот же Стединг писал: “Хотя Император своею строгостью и внезапностью своих наказаний соз-ал недовольных, зато он привлек к себе сердца многих подданных своею щедростью и любовью к порядку и справедливости. Внушая всем страх, он тем самым защищает народ от несправедливостей, под бременем которых он изнывал раньше”.

• В.О. Ключевский писал: “Собрав все анекдоты, подумаешь, что все это какая-то пестрая и довольно бессвязная сказка; между тем, в основе правительственной политики (Имп. Павла) внешней и внутренней, лежали серьезные помыслы и начала, заслуживающие наше полное сочувствие”.И дальше, Ключевский дает следующую, совершенно верную историческую оценку замыслов Павла I.“Павел был первый противодворянский царь этой эпохи (…), а господство дворянства и господство, основанное на несправедливости, было больным местом русского общежития во вторую половину века. Чувство порядка, дисциплины, равенства было руководящим побуждением деятельности Императора, борьба с сословными привилегиями — его главной целью”.

• Многие из знавших близко Павла I лиц, единодушно отмечают рыцарские черты его характера. Княгиня Ливен утверждает, что: “В основе его характера лежало величие и благородство — великодушный враг, чудный друг, он умел прощать с величием, а свою вину или несправедливость исправлял с большой искренностью”.

В мемуарах А. Н. Вельяминова-Зернова, мы встречаем такую характеристику нравственного облика Павла Первого:

• “Павел был по природе великодушен, открыт и благороден; он помнил прежние связи, желал иметь друзей и хотел любить правду, но не умел выдерживать этой роли. Должно признаться, что эта роль чрезвычайно трудна. Почти всегда под видом правды говорят царям резкую ложь, потому что она каким-нибудь косвенным образом выгодна тому, кто ее сказал”. • “Павел, — как свидетельствует в своих воспоминаниях Саблуков, — знал в совершенстве языки: славянский, русский, французский, немецкий, имел некоторые сведения в латинском, был хорошо знаком с историей и математикой; говорил и писал весьма свободно и правильно на упомянутых языках”.

Княгиня Ливен в своих воспоминаниях характеризует Павла следующим образом:

• “ …Он обладал литературной начитанностью и умом бойким и открытым, склонным был к шутке и веселию, любил искусство; французский язык знал в совершенстве, любил Францию, а нравы и вкусы этой страны воспринимал в свои привычки. Разговор он вел скачками, но всегда с непрестанным оживлением. Он знал толк в изощренных и деликатных оборотах речи. Его шутка никогда не носила дурного вкуса и трудно представить себе что-либо более изящное, чем короткие милостивые слова, с которыми он обращался к окружающим в минуты благодушия. Я говорю это по опыту, потому что мне не раз, до и после замужества, приходилось соприкасаться с Императором”.

Саблуков утверждает:

• “В своем рассказе я изобразил Павла человеком глубоко-религиозным, исполненным истинного благочестия и страха Божия. И, действительно, это был человек в душе вполне доброжелательный, великодушный, готовый прощать обиды и сознаваться в своих ошибках. Он высоко ценил правду, ненавидел ложь и обман, заботился о правосудии и беспощадно преследовал всякие злоупотребления, в особенности же лихоимство и взяточничество”Нет сомнения, что в основе характера Императора Павла лежало истинное великодушие и благородство и, несмотря на то, что он был ревнив к власти, он презирал тех, кто раболепно подчинялся его воле, в ущерб правде и справедливости и, наоборот, уважал людей, которые бесстрашно противились вспышкам его гнева, чтобы защитить невинного”.“Павел I всегда рад был слышать истину, для которой слух его всегда был открыт, а вместе с нею он готов был уважать и выслушивать то лицо, от которого он ее слышал”. Несмотря на свою требовательность, несмотря на строгие меры, применяемые к нарушителям порядка и дисциплины, Павел был очень снисходителен и легко прощал тех, кто раскаивался в совершенных дурных поступках.

• Прусский посланник Сольс, знавший Павла, когда он был молодым, писал, что у него душа “превосходнейшая, самая честная и возвышенная, и вместе с тем самая чистая и невинная, которая знает зло только с отталкивающей его стороны, и вообще сведуща о дурном лишь насколько это нужно, чтобы вооружиться решимостью самому избегать его и не одобрять его в других. Одним словом, невозможно довольно сказать в похвалу Великому Князю”.Княгиня Ливен в своих воспоминаниях характеризует Павла следующим образом:“Хотя фигура его была обделена грациею, он далеко не был лишен достоинства, обладал прекрасными манерами и был очень вежлив с женщинами.…Он обладал литературной начитанностью и умом бойким и открытым, склонным был к шутке и веселию, любил искусство; французский язык знал в совершенстве, любил Францию, а нравы и вкусы этой страны воспринимал в свои привычки. Разговор он вел скачками, но всегда с непрестанным оживлением. Он знал толк в изощренных и деликатных оборотах речи. Его шутка никогда не носила дурного вкуса и трудно представить себе что-либо более изящное, чем короткие милостивые слова, с которыми он обращался к окружающим в минуты благодушия. Я говорю это по опыту, потому что мне не раз, до и после замужества, приходилось соприкасаться с Императором”.

• “Краткое царствование Павла I, — пишет в своих воспоминаниях современник Павла I де Санглен, — замечательное тем, что он сорвал маску со всего прежнего фантасмагорического мира, произвел на свет новые идеи и новые представления. С величайшими познаниями, строгою справедливостью, Павел был рыцарем времен протекших”.

Просмотры (155)