Виктор Васильев

12 сентября, прорвавшись к реке Ижора, немецкие пехотинцы наблюдали отход советских частей из Гатчины, который прикрывали в районе моста через реку тяжёлые танки КВ, до этого защищавшие позиции в районе Гатчинского городского кладбища.  3-й стрелковый полк 2-й гвардейской дивизии народного ополчения, фронт которого был прорван в 16 часов, отошел по дороге на Пушкин. Начался отход от Гатчины и артиллерии. Вывод артиллерийских своих орудий удалось осуществить, прежде чем дорога на Пушкин была перерезана противником. К 13 сентября советские войска покинули окружённую Гатчину, но ещё более суток в городе шли арьергардные бои… После ожесточенных штурмов немцы частично уничтожили, а частично захватили в плен группу бойцов 267-го ОПАБ и их командира взвода политрука А.С. Григорина, которого позже казнили на городской площади.

Церковь Всех святых

Первой из Гатчинских церквей в 1941 году пострадала от боевых действий церковь Всех святых на гатчинском кладбище.

Она, как и другие храмы Гатчины, была закрыта в конце 1930-х годов. Власти решили организовать здесь клуб. Когда развернулись боевые действия на Красногвардейском рубеже,  в здании храма в сводчатом подвале под колокольней в начале осени 1941 года, располагался штаб артиллерийского батальона. Маскировки не было. Бывшая сандружинница 267-го Отдельного пулеметно артиллерийского батальона Е. М. Чеплюкова впоследствии вспоминала: «Штаб батальона находился в старой церкви городского кладбища. Здесь же, на небольшой, поляне день и ночь дымила штабная кухня, а рядом расположился продовольственный склад. Под открытым небом лежали ящики с боеприпасами. Неудивительно, что вражеская разведка без труда обнаружила наше расположение. Вот почему 9 сентября рано утром первый бомбовый удар авиации противника был нанесен именно по кладбищу. Летели вверх вековые деревья, прямым попаданием авиабомбы снесло купол церкви».[1] Вторая церковь на Гатчинском кладбище, к счастью, не пострадала и в ней уже в декабре 1941 года Церковь возобновил службы кандидат богословия священник Михаил Смирнов, служивший до войны в Лигове.

Павловский собор

Павловский собор пострадал меньше, чем кладбищенская церковь, но разрушения тоже были значительными. К началу войны он, как и другие церкви Гатчины, не действовал уже три года.

В 1938 году после ареста и расстрела гатчинских священнослужителей, среди которых были настоятель собора протоиерей Алексий Благовещенский и протоиерей Александр Калачев, храм закрыли, имущество было конфисковано и большей частью уничтожено. Но некоторые иконы (в частности, с  ризами из бисера, которые вышил своими руками расстрелянный настоятель о. Алексий) прихожанам удалось спасти.

Замечательный резной иконостас из греческого кипариса рабочими был разобран и готовился к вывозу. Жительнице Гатчины Варваре Прозоровой  каким-то чудом удалось приобрести его «на дрова» и сохранить до лучших времён.[2] Сделать это было очень непросто, потому что во время войны в городе ощущалась острая нехватка топлива, в результате чего деревья пилили на дрова даже в дворцовых парках. Особенно в военную пору пострадал Приоратский парк. Но ни одна деталь из иконостаса не была сожжена в печке.

Освобождённый от «предметов культа» собор власти весной 1941 года решили превратить в кинотеатр. По проекту реконструкции, разработанному архитектором В. П. Калмыковым, предполагалось разобрать купола и сделать общую кровлю, а под ней три этажа. На первом этаже планировался вестибюль с двумя кассами, кабинетом администратора и фойе, с концертной эстрадой и буфетом. Второй и третий этажи отводились под зрительные залы, каждый на 300 мест. Для выхода из них намечалась постройка наружных лестничных спусков; с целью обеспечения безопасности киносеансы предполагалось проводить в разное время. В круглом окне над главным входом предполагалось установить барельеф на тему из кинофильма «Чапаев».[3]

В начале мая 1941 года бригада Красногвардейской строительной конторы «Леноблстройтреста» приступила к работе. Был разобран алтарь, пробиты окна и борозды для перекрытий. Все эти разрушения хорошо видны на снимках интерьеров собора, сделанных после войны.

Неизвестно, сумели бы строители сдать кинотеатр к 7 ноября 1941 года, ведь на переделку требовалось свыше 700 тысяч рублей. Из-за их отсутствия задержалась разборка куполов, а с началом войны все работы были прекращены.

В дни обороны Гатчины от наступавших частей вермахта в соборе спешно оборудовались огневые точки. В алтарной части были пробиты амбразуры, в которых установили зенитные орудия, паперть разобрали и сделали из неё бруствер в главных дверях храма. Во время боевых действий купол был пробит артиллерийским снарядом, здание храма также получило множественные повреждения. На цоколе здания собора и по сей день можно видеть следы от осколков снарядов и пуль крупнокалиберных пулемётов.

К началу войны в Ленинградской области оставалась 21 действующая церковь, причем, большая часть из них приходилась на Ленинград и пригороды, поэтому все районы области представляли собой, как отмечает церковный историк М. В. Шкаровский, духовную пустыню. Истосковавшиеся по церковной жизни люди жаждали открытия закрытых советской властью храмов, и  Гатчина не была в этом отношении исключением. В оккупационных газетах на русском языке нередко публиковались объявления с шокирующими заголовками: «Требуются священники».

В 1941 г. после захвата города немцами по ходатайству верующих в соборе была возобновлена служба. Первоначально немецкие власти предложили открыть Покровскую церковь подворья Пятогорского монастыря, но староста Г. Ф. Аникин настоял на открытии Павловского собора как главного соборного храма Гатчины. Кроме того, собор сильно пострадал и нуждался в скорейшем восстановлении, а Покровская церковь уцелела во время боевых действий и впоследствии использовалась немцами на протяжении всего периода оккупации в качестве интендантского склада.

В ходе боёв в Гатчине сгорела прекрасная деревянная Успенская русско-эстонская церковь. И в военный период в Гатчине действовало только три храма: Павловский собор, Покровская церковь в Мариенбурге и церковь в честь Усекновения главы св. Иоанна Предтечи на городском кладбище.

Возрождение уцелевших храмов несколько облегчалось тем, что в Гатчину были выселены немцами из прифронтовой полосы некоторые клирики ленинградских церквей, жившие в пригородах и неожиданно для себя оказавшиеся в оккупации. Так, служивший в Князь-Владимирском соборе протоиерей Александр Петров вместе с братом своей жены священником Михаилом Смирновым из Урицка (Лигово), где они проживали, сначала были вывезены в Стрельну, а затем в Гатчину.

Отец Александр Петров с позволения немецких властей и возобновил в октябре 1941 г. богослужения в главном городском храме – Павловском соборе. К повреждениям, нанесённым зданию храма весной 1941 г. в ходе перестройки под кинотеатр прибавились новые: в сентябре немецким снарядом был пробит купол собора, поэтому освящено было лишь подвальное помещение, в котором и начались службы. Верующие сохранили иконы, утварь, богослужебные одежды и охотно принесли их в открывшийся храм.

Вот как описывали своё посещение собора в 1941 году сотрудники оперативного штаба А. Розенберга: «Прежде всего, мы находим собор, который сильно пострадал от обстрела. Так как главные двери заколочены, мы проникаем внутрь через подвал, из которого как раз выходит толпа людей. Это множество женщин с грудными детьми, которых, очевидно, крестили.

К нашему удивлению мы оказываемся в просторном, очень тёмном, освещённом только несколькими маленькими коптилками подвале-катакомбах, чьи низкие своды опираются на толстые колонны. На всех стенах иконы и здесь стоит несколько алтарей и скамеек с пюпитрами. Как рассказал нам священник, эта временная церковь была приведена в порядок только после захвата города. Приток населения для участия в службах, которые были запрещены в Гатчине уже многие годы, очень велик.

Старая женщина ведёт нас по винтовой лестнице в собор, который выглядит жутко: здесь приступили к реконструкции здания под двухэтажный кинотеатр, колонны и стены частично уже разрушены.

Священник ничего не может сообщить нам о церковных книгах в архивах, так как он не здешний».[4]

По всей видимости, этим священником был о. Александр Петров. Судьба его сложилась трагически. 3 августа 1942 г. он был арестован и через две недели расстрелян в Гатчинском парке. Вдову и сына о. Александра на полтора года приютил о. М. Смирнов, а 20 января 1944 г. немцы угнали их в Эстонию. По поводу причин ареста существуют две версии: по первой он пострадал в результате доноса самозванца и авантюриста Амосова, который какое-то время успешно выдавал себя за священника и был в хороших отношениях с немецкими властями (впоследствии он будет изобличён священниками Псковской миссии). Согласно второй версии, когда немцы захватили Лигово, им в руки попал агентурный архив районного отделения НКВД, в котором была учётная карточка секретного сотрудника, которым являлся протоиерей Александр Петров, за что он и был арестован и расстрелян.

Большим духовным утешением для прихожан собора стало обретение во время войны большого храмового образа Божией Матери «Утоли моя печали». С ним связано чудо спасения от смерти молящихся в храме.

Случилось это так. Во время богослужения в нижнем храме собора кто-то бросил в окно ручную гранату. Граната разорвалась, но, несмотря на большое скопление молящихся и тесноте в храме, никто не пострадал. Лишь один осколок ранил ланиту (щёку) Богоматери на Её иконе.

В память об этом чудесном событии в нижнем храме в 1950-е годы правый придел был освящён в честь иконы Божией Матери «Утоли моя печали».

Благодаря тому, что городской глава Гатчины Л. А. Рассказов (осуждён и расстрелян в 1960-х гг.) пел в любительском соборном хоре, городское управление выделило храму на восстановление безвозвратную ссуду размером 100 тысяч рублей. (Была также выделена материальная помощь Предтеченской кладбищенской церкви и Покровской церкви в Мариенбурге).

Все храмы Гатчины и, прежде всего, Павловский собор, активно занимались сбором  средств и вещей для помощи нуждающимся и беженцам.

В марте 1942 г. гатчинские священники были утверждены на своих приходах Управлением Псковской Миссии, но это, как видим,  не спасло о. А. Петрова от репрессий нацистов. После его расстрела настоятелем Павловского собора стал митрофорный протоиерей Федор Забелин. Этот маститый пастырь в годы первой мировой войны, являясь благочинным стрелковой дивизии на Западном фронте, был тяжело ранен осколком снаряда и удостоен наперсного креста на георгиевской ленте. В 1919-1941 годах служил в храмах Лужского и Детскосельского районов. В начале войны он был настоятелем Знаменской церкви в Пушкине.

По воспоминаниям прихожан, отец Феодор часто проповедовал, постоянно старался помогать прихожанам. Целый ряд бедняков, по свидетельству современников, состоял у него на постоянной пенсии. Каждую бездомную кошку или собаку он, бывало, подберет и выкормит. О его благотворительной деятельности он запрещал кому-либо рассказывать. По виду он был скромный и незаметный старец, обладавший, тем не менее, большой силой духа. Во время боев, в самые страшные бомбардировки, он также спокойно, как и в обычное время, ежедневно служил в Знаменской церкви г. Пушкина литургии. Бывало, звенят разбитые стёкла, сыпется штукатурка, а о. Феодор бесстрашно предстоит св. Престолу, словно и не слыша потрясающих храм оглушительных взрывов. А церковь находилась всего в 1,5 километрах от передовой… Дом о. Феодора сгорел, и он вместе с прихожанами претерпевал голод и холод.[5]

12 августа 1942 года о. Феодор был насильственно эвакуирован немцами в Гатчину, причём происходило это в грубой форме, большинство вещей протоиерея, в том числе, митра, иконы, книги, крестильные крестики остались в Пушкине и были украдены.[6]

В Гатчине о. Феодор 29 августа 1942 года был назначен настоятелем Павловского собора, начав дело его восстановления и духовного окормления[7] гатчинцев. Несмотря на все препятствия, приходская жизнь постепенно возрождалась. Много молодых людей и детей были крещены. Даже в будние дни в храме было 20-30 молящихся, а по воскресеньям – в несколько раз больше. Дети начали приходить в храм, открывались школы и гимназии, в которых стали преподавать Закон Божий. В Павловском соборе был собран большой хор в количестве около 20 человек.  В собор потянулось большое количество молящихся.

В первую военную Пасху 1942  года служба совершалась в разрушенном верхнем храме, а народ стоял на улице. Поскольку в городе действовал комендантский час, ночную пасхальную службу провести было невозможно и она проводилась утром.

После освобождения Гатчины в 1944 г. собор посетил митрополит Алексий (Симанский) и благословил ремонт верхнего храма. Вскоре там был устроен временный иконостас. Полное восстановление собора осуществлялось позднее, в 1946-1952 годах при активном участии протоиерея Петра Белавского, помогавшего престарелому протоиерею Феодору в этих нелёгких трудах. Интересно, что в написании икон для иконостаса собора, по воспоминаниям прихожан, принимала участие гатчинская художница и духовная дочь преподобномученицы Марии Гатчинской Лилия Тюлина. В 1920-е годы она писала небольшие иконки, которые святая давала посещавшим её людям на благословение.[8]

Поскольку о. Феодор во время войны укрыл в соборе советского разведчика, то когда начались аресты священников, служивших в Псковской Миссии, он избежал ареста и суда.

Преставился о. Феодор Забелин ко Господу 5 июня 1949 г. Отпевал его епископ Лужский Симеон (Бычков). Погребён старец-настоятель за алтарём церкви Всех Святых на Гатчинском городском кладбище рядом с могилами настоятелей Павловского собора протоиереев Николая Судакова и Владимира Образцова.

 

Мариенбургская Покровская церковь

Замечательный по красоте храм Покрова Божией Матери в Мариенбурге помнит многих великих людей: Императора Александра III, членов Царской Семьи; сюда, как гласит церковное предание, приезжал в гости к своему духовному другу протоиерею Василию Апраксину, служившему здесь настоятелем, святой праведный Иоанн Кронштадтский.

На протяжении пятнадцати лет после революции церковной общине удавалось сохранять храм от закрытия. Тем не менее, в 1932 г. церковь была закрыта, а всё её богатейшее убранство было разграблено и уничтожено. Казалось, навсегда замолк колокольный звон, почти полвека звучавший над Егерской слободой. Но грянула война. Как известно, сами немцы церквей не открывали, но и не возражали, если к ним с подобной просьбой обращались жители.  Богослужения были возобновлены уже в ноябре 1941 года о. Иоанном Пиркиным.

В 1942 году на должности настоятеля его сменил  о. Василий Апраксин, который после шестилетней ссылки работал на светской службе в г. Пушкине.[9] После оккупации он был эвакуирован оттуда немцами в Гатчину. В храме временно соорудили иконостас, а иконы и утварь из разных мест собрали верующие, некоторые иконы были написаны вновь. Сам о. Василий принимал участие в восстановлении храма, работая столяром. Церковным старостой был избран один из активных прихожан Дмитриевский, который немало потрудился над восстановлением церкви. Да и само население охотно жертвовало средства на это благое дело. Только за восемь месяцев прихожане собрали 120000 рублей.[10]

Вместе с о. Василием в храме служил диакон Димитрий Василевский (умер в 1943 г.) и помогал псаломщик Дмитрий Сыроквашин. При храме был создан попечительский совет, который организовывал сбор средств для нужд храма, «Русского комитета взаимопомощи» Гатчины и Псковской духовной миссии.

Некоторые сведения о церковной жизни Гатчины времён оккупации можно почерпнуть из коллаборационистской прессы тех лет, в частности, газеты «За Родину», издававшейся на русском языке на станции Дно, сделав поправку на пропагандистский характер этих материалов. «В годы своего владычества, – писала газета в 1942 году, – большевики осквернили церкви, жестоко расправлялись с религией. Но им не удалось подавить высокое религиозное чувство русского народа. Сейчас в церкви Покрова, соборе Павла происходят богослужения, на которых присутствуют сотни граждан. В храмах окончательно исчезают следы большевистского варварства – там всё приводится в порядок. В церкви Покрова ремонтируется иконостас. Эта сложная работа выполняется под руководством известного художника Стреблова».[11] В этом сообщении мы находим интересную и до этого неизвестную информацию о том, что в восстановлении храма в Мариенбурге принимал участие ученик Репина, известный портретист Иван Богданович Стреблов (1875-1951). Из его работ наиболее известны портреты георгиевских кавалеров, написанные в 1915-1916 годах по заказу князя Михаила Путятина в собственность императора Николая II для экспонирования в галерее георгиевских кавалеров. Художник до войны также жил в Пушкине, был эвакуирован немцами в Гатчину, а потом в Эстонию.

Или вот такое интересное свидетельство о неизвестной нам ныне художнице Гавриловой, которая тоже приняла участие в попытках восстановления Мариенбургского храма. В заметке, которая называется «В иконописной мастерской», читаем: «В одном из жилых домов на Лейпцигской улице[12], куда нас направили, помещается небольшое ателье художницы, пишущей иконы… Я обратил внимание на неоконченную художницей икону Спасителя. С открытием и ремонтом церквей, начали поступать заказы. Художница Гаврилова, владелица этого маленького ателье, занята исполнением некоторых работ для Мариенбургской церкви. Неоконченная икона Спасителя будет помещена над Царскими вратами этого храма. Кроме того, художница работает над копией знаменитой картины Леонардо да Винчи «Тайная вечеря». Писанные отчасти на дереве, отчасти на полотне иконы и картины свидетельствуют о старании, тем более, что работает она в тяжёлых условиях военного времени».[13]

Конечно, священству, служившему в Гатчинских храмах приходилось непросто, потому что они должны были подчиняться приказам оккупационных властей, которые требовали, например, служения молебнов «в честь немецкой армии». Арестованный 11 апреля 1944 г. НКВД настоятель Мариенбургской церкви о. Василий Апраксин признался, что служил четыре таких молебна – два в годовщины занятия Мариенбурга, на празднике смотра РОА и на празднике урожая.[14]

Эти и другие эпизоды, не всегда, впрочем, достоверные, были положены в основу обвинительного заключения, по которому на закрытом судебном заседании войск НКВД Ленинградского округа от 2 июня 1944 г. священник В. Апраксин признал себя виновным в антисоветской и предательской деятельности и был приговорён к 10 годам лишения свободы. Отбывал срок в Красноярском крае. В 1955 г. он был освобождён и вернулся в Гатчину, где и скончался в 1962 г.[15]

Храмы Гатчинского района

Интересной особенностью служения Псковской миссии было то, что в большинстве храмов, находившихся на оккупированной территории, возносились имена местоблюстителя Сергия и митрополита Ленинградского Алексия. Исключение составлял лишь о. Василий Апраксин, который не поминал ни Московского митрополита Сергия, ни Ленинградского митрополита Алексия, а лишь экзарха Прибалтики. Немцы, хотя и требовали известной лояльности от священнослужителей, на поминовение «советских» иерархов по каким-то причинам закрывали глаза.

Проведённая в марте 1944 г. по поручению митрополита Ленинградского Алексия (Симанского) инспекция приходов Гатчинского районов, выявила, что протоиереи Забелин, Красовский, священник Митрофанов слушались Миссии, не порывая молитвенного общения со своими иерархами, молились за православное русское воинство. Такая молитва за русское воинство могла бы привлечь внимание гестапо (со всеми вытекающими последствиями), но ни один прихожанин в гестапо не пожаловался.

Подшивки оккупационных газет дают нам скудные, но интересные сведения о церковной обстановке в Гатчинском районе. Малоизвестен, например, эпизод, связанный с открытием двух монастырей в Вырице. Газета «За Родину» пишет: «В 40 верстах от Ленинграда в городе Вырица основана первая женская обитель, а в шести верстах от Вырицы – первый мужской монастырь. Во главе женской обители была поставлена 99-летняя схи-игумения Хрисиана. Ослепшая с 12-летнего возраста, она в течение своей долгой жизни была настоятельницей многих обителей, являя пример изумительной душевной силы и бодрости. Дожив до радостной минуты восстановления первой женской обители после стольких лет гонения, старушка скончалась в июле месяце, передав управление монастырём своей заместительнице монахине Серафиме (в миру Морозовой).

Мужская обитель находится в 6 верстах от Вырицы. Во главе её стоит архимандрит Серафим (в миру Проценко). Строителем мужского, а также и женского монастыря является архитектор Ф.М. Ларченко. Для монастыря выделен участок земли и монахи снабжены необходимыми семенами. Окрестные жители пожертвовали для монастыря две коровы и лошадь В течение трёх месяцев: июня, июля и августа построена церковь св. Иоанна Предтечи, которая и будет с благословения патриаршего экзарха Сергия, митрополита Литовского и Виленского, освящена».[16]

Во время оккупации в Вырице, в которой стояли румынские части, в которых большинство личного состава были православными, действовали также церкви в честь Казанской иконы Божией Матери и свв. Апостолов Петра и Павла.

До войны в Гатчинском районе службы совершались лишь в двух церквах, а во время оккупации, благодаря духовному порыву верующих, богослужения возобновились ещё в 19 храмах.

Но война принесла, конечно, и разрушения. Так, во время боевых действий погибла новая (построена в 1913-1916 гг.) Воскресенская церковь в Суйде: в неё на праздник Успения Божией Матери 28 августа 1941 г. попал снаряд и она сгорела. Служившему здесь протоиерею Николаю Быстрякову при помощи крестьян и немецкого военного пастыря удалось спасти большую часть церковного имущества. Службы были возобновлены в старой (1845 г. постройки) церкви. На попечении о. Николая была также Петропавловская церковь в Карташевской, где также возобновились службы, которые совершались до 1942 г. Усердные труды о. Николая были отмечены церковной наградой: 27 апреля 1943 г. ему было предоставлено право совершать литургию при открытых Царских вратах до Херувимской.

Оказавшиеся на оккупированной территории священники совершали жертвенное служение, несмотря на все тяготы, опасности и скудость военного времени. Возглавляла эти труды Псковская миссия, чей вклад в духовное возрождение в годы войны на Северо-Западе России неоценим.

Среди тружеников Миссии можно вспомнить имя протоиерея Николая Шенрока, открывшего осенью 1941 года Свято-Троицкую церковь в Дружноселье и Петропавловскую в Сиверской.

Священник Иоанн Суслин, как и многие другие, служил сразу в нескольких храмах на станции Сиверской и в Орлино вплоть до своего ареста и расстрела в августе 1942 г. Престарелый 74-летний старец иерей Василий Митрофанов служил в Троицкой церкви Дружноселья и преподавал закон Божий в местной школе вплоть до октября 1944 г.  В Рождествене с 1942 г. служил в церкви Рождества Пресвятой Богородицы протоиерей Пётр Кудринский, совершавший богослужения в четырёх лагерях для военнопленных каждое воскресение в одном из лагерей по очереди, причём, ему удалось добиться освобождения из них 25 человек…

Многие священники по мере возможности старались уклоняться от выполнения требований немецкого командования, от участия в официальных праздниках, от служения молебнов во славу германского оружия. Когда в конце 1943 г. оккупационными властями  совершалась принудительная эвакуация местного населения, сиверское духовенство отказалось от эвакуации и вывоза церковного имущества во Псков. Священнослужители и верующие Гатчины и района подвергались арестам, двое священников были расстреляны, а во время отступления немецких войск от Гатчины в 1944 г.  приходилось, рискуя жизнью, противостоять попыткам  уничтожения храмов. Так, например, случилось с Тихвинской церковью в Большево. Исполнявшая обязанности псаломщицы в этом храме инокиня Евдокия Осипова вспоминала: «В годы Великой Отечественной войны  я оставалась служить в церкви и вместе с отцом Константином [Красовским] много раз отстаивала  её от немцев, которые пытались её поджечь и уничтожить».[17]

Когда советские войска освободили Гатчину и район, НКВД почти сразу начал расследование в отношении деятельности Псковской миссии и её членов на территории Гатчины и района. Следственные органы искали доказательств сотрудничества священнослужителей с немцами. Только двум престарелым священникам о. Василию Красовскому и о. Федору Забелину удалось избежать суда и заключения. Все остальные были осуждены как пособники немецких оккупантов и отправлены в лагеря (к настоящему времени большая часть их реабилитирована). Некоторые из числа сотрудников Псковской миссии в Гатчинском районе, как, например, протоиерей Николай Быстряков, скончались в заключении. Он умер в лагере в Казахстане в 1949 году. Не так давно исследователям удалось установить место его захоронения…

Более чем три четверти века – три поколения живущих – отделяют нас от событий тех лет. Некоторые имена скромных церковных тружеников, восстанавливавших гатчинские церкви в годы войны, ныне забыты. Но не забыт их подвиг служения Богу и ближнему в страшные по своему трагизму и глубине человеческого горя годы. Стоят и радуют сердце храмы, ими сохранённые и восстановленные, на фасадах которых порой ещё можно найти следы пуль и осколков той отгремевшей войны…

Примечания:

[1] См.: Бурлаков А. В. Гатчинский некрополь. Исторические кладбища города Гатчины и его окрестностей. — Гатчина: Типография «Латона», 2009.

[2] Гатчинский Павловский собор. Историческая справка. Машинопись. 1952. Архив Гатчинского Павловского кафедрального собора.

[3] «Гатчинская правда», 1941 г.

[4] Гатчинский дворец в донесениях сотрудников Оперативного штаба Розенберга. Вступит. статья, перевод и комментарии ст. науч. сотр. А. Н. Фарафоновой https://gatchinapalace.ru/special/publications/prigorod/rozenberg.php

[5] Михаил Шкаровский. Церковь зовёт к защите Родины. СПб., 2005. С. 280

[6] Архив С.-Петербургской епархии, ф. 1, оп. 4, п. 11, д. 2, б/л. Подлинник рапорта настоятеля Гатчинского Павловского собора Федора Забелина митрополиту Ленинградскому и Новгородскому Алексию 1 мая 1944 г.

[7] «Окормлять» — от «кормило», руль корабля (однокоренные — корма, кормчий) . Окормлять — направлять по верной дороге, избегая опасностей  — (В.В.).

[8] Запись беседы с Н. А. Кармозиной от 22 декабря 2002 г. Личный архив автора.

[9] См.: В. Антонов. Церковь Покрова Пресвятой Богородицы в Мариенбурге. Санкт-Петербургские епархиальные ведомости. Выпуск №8. 1992.

[10] Бовкало А.А., Галкин А.К. Церковное возрождение в Гатчине (Ленинградская епархия во время второй мировой войны)//Свято-Тихоновский Православный Богословский институт. ХII ежегодная богословская конференция 2002 г. М. 2002. С. 254.

[11] Газета «За Родину». Дно. 30 сентября 1942 г.

[12] В 1942 году оккупационные власти переименовали Гатчину в Линдеманнштадт (нем. Lindemannstadt) в честь главнокомандующего 18 армией Георга Линдемана. Были также даны немецкие названия главным улицам города.

[13] Газета «За Родину». Дно. 26 ноября1942 г.

[14] АУФСБ СПб ЛО, ф. арх.-след. дел, д. П-25530, лл. 20, 27, 63.

[15] М.Шкаровский. Указ. соч. С. 289.

[16] Газета «За Родину». Дно. Сентябрь 1942 г.

[17] Архив Санкт-Петербургской епархии, личное дело псал. Е.О.Осиповой.

Просмотры (213)