Церковное предание на протяжении всей истории Церкви Христовой говорит нам об иконах Богородицы, которые написал ещё при земной жизни Пречистой святой евангелист Лука. В этой статье, которая не претендует на искусствоведческое исследование, мы попытаемся проникнуть вглубь веков и поговорить о некоторых эпизодах развития иконографии Богоматери, коснувшись истории двух великих святынь православного мiра – икон Божией Матери Филермской и Владимирской.

Множество икон в течение веков приписывалось кисти святого евангелиста Луки. В последнее время в разных источниках можно встретить упоминание даже о семидесяти иконах, написанных этим богопросвещённым учеником апостола Павла. Конечно, такое количество святых изображений он написать не мог, даже, просто исходя из обстоятельств его жизни.

«В настоящее время, – писал известный русский исследователь православной иконы Л.А.Успенский, – в Русской Церкви насчитывается около десяти икон, приписываемых евангелисту Луке; кроме того, на Афоне и на Западе их существует двадцать одна, из них восемь — в Риме. Конечно, все эти иконы приписываются евангелисту не в том смысле, что они писаны его рукой; ни одна из написанных им самим икон до нас не дошла. Авторство святого евангелиста Луки здесь нужно понимать в том смысле, что иконы эти являются списками (вернее, списками со списков) с икон, писанных когда-то евангелистом. Апостольское Предание следует понимать здесь так же, как в отношении Апостольских Правил или апостольской Литургии. Они восходят к Апостолам не потому, чтобы сами Апостолы их написали, а потому, что носят апостольский характер и облечены апостольским авторитетом. Так же обстоит дело и в отношении икон Богоматери, написанных евангелистом Лукой».[1]

Позволим себе не согласиться с автором лишь в том, что ни одна икона, написанная святым евангелистом Лукой, не дошла до нас. На этот счёт у нас есть иная гипотеза, о которой речь пойдёт ниже. Предание о том, что евангелист Лука первый написал иконы Божией Матери, передаётся нам, между прочим, текстами богослужения в дни празднования некоторых икон Богоматери, например, Владимирской.

Конечно, икон, которые написал святой евангелист своей рукой, было лишь несколько. Обратимся к интереснейшему документу XVII-го века, который поднесли монахи афонского Хиландарского монастыря русскому царю Иоанну Грозному, ища его защиты и помощи. В этой рукописи описывается, в частности, чудо от святых икон обители. Когда образы проносили через храмы или помещения монастыря, где находились другие иконы, то проносимые иконы склонялись в земном поклоне, и не было сил, чтобы их удержать. Есть там и описание чудотворной иконы «Троеручица». О ней, в частности, говорится то же, что и о Владимирской иконе в сказании  о ней. Говорится, что написана она святым евангелистом Лукой и что Богородица, увидев этот образ, сказала те же слова, что по преданию сказала о Владимирском образе: «Благодать Рождшагося от мене и моя с этим образом да пребудет». Этими словами подчеркивается преемство благодати и силы, присущих всем спискам этих икон, как воспроизводящим (со свойственными им символами) подлинные черты Божией Матери, запечатленные евангелистом Лукой. В той же хилендарской грамоте отмечено, что «Троеручица» — одна из четырёх икон, написанных евангелистом.

Л.А.Успенский говорит уже о трёх таких иконах: «Первые иконы Божией Матери церковное Предание приписывает святому евангелисту Луке, который после Пятидесятницы написал их три: одна из них принадлежала к типу, который мы называем «Умиление», где изображается взаимное ласкание Богоматери и Младенца. Здесь подчеркивается естественное человеческое чувство, материнская любовь и нежность. Это образ Матери, глубоко скорбящей о предстоящих страданиях Сына и в молчании переживающей их неизбежность. Другой образ относится к типу, именуемому «Одигитрия» — Путеводительница. И Сама Божия Матерь, и Младенец обращены здесь прямо к зрителю. Это строгое и величественное изображение, где особенно подчеркнуто Божество Отрока Христа. Третья икона, по-видимому, изображала Богоматерь без Младенца. Данные о ней крайне запутаны».[2]

Конечно, можно предположить, что евангелист Лука изобразил Богородицу с Богомладенцем Христом на руках именно на таких трёх иконах. Но насколько соответствуют  времени создания такие изображения, в которых изначально заложено глубокое  богословское осмысление образа, насколько органично они входят в художественный и даже житейский контекст написания первого образа Богоматери?

Написание первой иконы евангелистом Лукой исследователи относят к 46 году по Рождестве Христовом. Тогда Богородице было уже более 60 лет. Близко знавший Её, изучивший черты Её лица, Евангелист, конечно, мог вдохновиться идеей запечатлеть черты Богородицы в виде портрета. Но весьма сомнительно, чтобы он произвёл некую «реконструкцию» и написал бы Богородицу в молодости, а своего учителя Христа в виде младенца. Чтобы написать такой образ, по нашему глубокому убеждению, необходима была и личностная, и временная отстранённость. Этот образ должен был вызреть в духовном, образно-мистическом опыте Церкви. Возможно, такой вид иконы мог вызреть и в художественном сознании евангелиста Луки, но случиться это могло уже после Успения Богородицы, а не в те дни, когда он пребывал рядом с Ней. Однако появление первой иконы Богородицы относят именно ко дням земной жизни Матери Божией.

Совершенно естественно, что для евангелиста Луки, который уже обладал определёнными художественными навыками, а, следовательно, обучался на образцах и примерах современных ему римских художественных изображений, была наиболее приемлема та техника и тот набор художественных приёмов, которые он уже освоил. А значит, скорее всего, он мог написать портрет Богородицы в широко распространённой тогда технике восковой живописи (энкаустики) с возможной пропиской некоторых мест темперой. Как бы в подтверждение этой мысли, Феофан Керамевс, архиепископ Тавроменийский (1130—1150), в беседе на неделю Православия пишет: «и Лука, красноречивый евангелист, воском и красками написал икону Богоматери…»

А вот – не лишённое определённого интереса описание техники писания портретов во времена святого евангелиста Луки.

«В 1900 году в Керчи, — пишет доктор искусствоведения Л. Акимова, — нашли саркофаг, а внутри его обнаружили ряд расписных сцен. Одна из них — «Художник в мастерской». Рядом с сидящим мастером — подрамник и палитра с ящичками для красок. В руке художник держит какой-то инструмент, который греет на небольшой переносной жаровне. Вероятно, это упоминаемый древними металлический каутерий. Им разогревали восковые краски перед нанесением на холст или доску. На стене помещения висят два портрета в круглых орнаментальных рамах, а между ними находится небольшой прямоугольный портрет в скрещенных рамках типа фаюмского.

 Процесс работы портретиста восстанавливается в следующем виде. Он брал тонкую деревянную дощечку (иногда обтянутую холстом) и покрывал ее плотным ровным слоем воска. Затем прописывал поверхность краской, предназначенной для фона. На месте фигурной части изображения — головы и плеч — делал подмалевок и уже поверх него писал каутерием плотные части лица, как, например, волосы или щеки, лоб и подбородок. В местах, требующих большего размаха и легкости, применял темперу и кисти. Иногда форму лица художник моделировал пальцами (остались следы), как впоследствии будут делать Рембрандт или Ван Гог. После этого мастер разогревал каутерий, вжигая им нанесенные краски в основу. И в завершение работы проходил новым слоем фон».[3]

«Ранние портреты — I-II веков н. э. , — замечает тот же исследователь, —  самые достоверные и реалистичные. Они всегда исполнены на дощечках из сикоморы или кедра, таких тонких (толщиной от 1 мм), что на них неизбежно образуются трещины и поломки. И именно эти портреты действительно написаны восковыми красками».

Если посмотреть на Филермскую икону без оклада, то вокруг лика Богородицы, который явно поновлялся в течение веков, мы можем увидеть писанный мафорий, очень напоминающий техникой своего исполнения изображения одежд на фаюмских портретах[4] первых двух веков христианской эры, выполненных в технике энкаустики. Если краски, которыми исполнен мафорий, являются восковыми, то древность иконы вполне может восходить ко временам земной жизни Богородицы, а Филермская икона – быть тем (по всей вероятности, единственным) образом Богородицы, который написал своей рукой евангелист Лука при жизни Богородицы, и который чудом Божиим был сохранён от рук варваров, иконоборцев, пожаров, войн, караблекрушений и прочих земных бед и катаклизмов.

Конечно, на вопрос о древности Филермского образа могут ответить лишь квалифицированные исследования с применением специальной аппаратуры, которые дадут возможность просканировать все красочные слои иконы, определить состав красок и возраст материалов. К сожалению, верхняя часть иконной доски усечена (видимо, для подгонки под более ранние оклады), поэтому сам мафорий можно реконструировать лишь весьма приблизительно.

А теперь вернёмся к вопросу о древнейших изображениях Богоматери, чтобы попытаться в общих чертах проследить путь Филермской иконы до её обретения рыцарями ордена Святого Иоанна Иерусалимского.

Согласно преданию, икона была написана в 46 году от Рождества Христова и принесена Святым Лукой в свой родной град Антиохию к назореям, посвятившим свою жизнь иноческому подвижничеству. У них она пребывала на протяжении трех столетий.

Позднее икону, по некоторым сведениям, перенесли в Святой град Иерусалим, где ей, по воле Божией, также предстояло пробыть недолго. В 430 году супруга Византийского Императора Феодосия Младшего Евдокия совершила паломничество в Святую Землю и оттуда, по особому благословению, переслала икону сестре своего венценосного супруга Пульхерии.[5]

Первый, у кого находится указание на некую икону Богородицы кисти евангелиста Луки, — историк времен Юстина и Юстиниана Феодор Чтец (VI век), чьи творения сохранились в отрывках в некоторых древних рукописях, по большей части, в церковной истории Никифора Каллиста. Он передает, что императрица Евдокия, отправившись на поклонение в Палестину, прислала из Иерусалима в Константинополь сестре своей Пульхерии, жене императора Маркиана, образ Богоматери, писанный евангелистом Лукою. Говоря о событии кратко, без всяких пояснений, историк как бы дает тем самым понять, что он имеет в виду факт непререкаемый и всем известный. Икону поместили во Влахернском храме, где среди величайших святынь находилась и Плащаница Господа нашего Иисуса Христа, известная сейчас под именем Туринской.

В известном житии Стефана Новаго, пострадавшего за св. иконы в 757 году, рассказывается, что Константинопольский архиепископ Герман, увещевая Льва Исавра отказаться от мысли о преследовании иконопочитания, в подтверждение древности священных изображений, кроме статуи Спасителя, воздвигнутой кровоточивою женою и Эдесского Убруса, указывал также на образ Девы Богородицы, написанный евангелистом Лукою и потом отправленный … из Иерусалима.

«Никифор Каллист, — пишет глубокий исследователь иконографии Богоматери А.Голубцов, — не оставляет нас в неведении на счет его [евангелиста Луки – Авт.] икон Богоматери и дважды, хотя по одному и тому же поводу, упоминает об ее последующей судьбе. Рассказывая о делах религиозного усердия императрицы Пульхерии, перечисляя храмы в честь Божией Матери, ею построенные, он говорит: “Второй храм Одигитриевский, где она поставила присланную из Антиохии икону Матери Слова, которую собственноручно при жизни Ее написал божественный апостол Лука. Она видела сей образ и сообщила благодать своему изображению. Икона эта сначала в месте, называемом Трибунал, творила чудеса, которые и до сих пор совершаются. Пульхерия установила, чтобы в этом храме в третий день седмицы совершалось бдение и молитвословие, что и до ныне наблюдается“.[6]

Заметим здесь существенную деталь, что икона была прислана не из Иерусалима, а из Антиохии, то есть именно из того места, куда святой Евангелист отнес Образ Богоматери, написанный при Её жизни, к назореям. Именно Антиохийские граждане устроили Евдокии во время её паломничества торжественный приём, на котором она с высоты золотого престола произнесла сочиненную ею речь к антиохийцам. Вскоре они были облагодетельствованы и милостями императора Феодосия. Евдокия выхлопотала у него для жителей Антиохии значительное расширение городской территории. Видимо, за всеми этими торжествами и наградами стояло нечто большее земных стяжаний, а именно – передача императрице образа Богоматери, написанного антиохийцем Лукой.

За время пребывания иконы в Одигитриевском храме Константинополь четыре раза подвергался смертельной опасности от врагов – арабов, персов, славянских князей Аскольда и Дира. Во дни опасности жители Константинополя возносили усердные моления Царице Небесной перед ее чудотворным образом, и всякий раз получали избавление от грозившего городу разорения.[7]

В 626 году по молитвам жителей, возносивших свои прошения перед этим образом, Царь-град был спасен от нашествия персов. В благодарность за избавление от опасности была составлена благодарственная песнь Матери Божией, которую молящиеся должны были выслушивать стоя. Это песенное последование было названо “акафистом”, что в переводе с греческого и означает “неседальное пение”. Так что появление самого первого из многих тысяч составленных позже акафистов связано с благодеяниями Божией Матери, явленными ею через свою Филермскую икону. Заступничеству Божией Матери за род человеческий посвящена суббота в пятую неделю Великого поста, которая так и называется: суббота Акафиста.

А пока Византия переживала пору жестоких борений с врагами, на территории пока ещё дикой Руси обретал силу Третий Рим. Сюда около 1130 года митрополитом-греком Михаилом была привезена безымянная икона Божией Матери, прославление которой в России связано с именем князя Андрея Боголюбского. На русской земле она прославилась многими великими чудесами и получила название «Владимирской». В русских летописных сказаниях «Владимирская» икона называется «Одигитрией», которую написал святой евангелист Лука.

Богоматерь «Владимирская» представляет собой иконографический тип, называемый Умиление или Елеуса, т.е. «Милующая». Он характеризуется тем, что Спаситель изображается прильнувшим к лику Богоматери, символизируя тем самым и бесконечную любовь Бога к людям, и отношение Спасителя к Церкви Христовой, в которой Богородица представляет собой совершеннейшую из всех рожденных на земле. Этот иконографический тип получил в России большое распространение. К нему принадлежат такие иконы, как Донская и Игоревская, Феодоровская и Почаевская, Толгская и Ярославская и многие другие.

Но именно «Владимирская», написанная, по преданию, на доске стола, за которым трапезовали Иосиф Обручник, Пресвятая Дева и Спаситель, стала особо чтимой иконой государства Российского, через которую Богородица неоднократно спасала Русскую землю от несчастий и гибели. Перед ней молились цари и князья накануне решающих битв с врагами, в пелену ее киота клались жребии при избрании русских митрополитов и патриархов. И неизменно во все века эту икону приписывали кисти св. евангелиста Луки.

И хотя, как утверждают, непредвзятые специалисты, икона эта написана в Византии, нас не может не поражать другое: как точно исполнились над чудотворными списками икон Богородицы Её собственные слова, сказанные о первом Её образе, написанном святым Евангелистом Лукой: «Благодать Рождшагося от Меня и Моя с этой иконой да пребудет». Действующая благодать почивает на каждом благоговейно написанном или чудесно явленном образе Пречистой вот уже двадцать столетий. Примером этому может служить икона Божией Матери Владимирской.

Поскольку Владимирская икона – самая древняя и самая почитаемая икона в России, приписываемая кисти святого евангелиста Луки, невольно возникает желание сравнить её с Филермской иконой.

Владимирская икона значительно больше по размерам, она – храмовая, что опять-таки говорит в пользу её позднейшего происхождения, потому что при апостоле Луке христианских храмов не было. Она неоднократно подвергалась реставрации в разные века: так, например, в 1679 году кормовым живописцем Алексеем Васильевым была проведена «реставрация заново» великой святыни. Такое поновление не было чем-то из ряда вон выходящим на Руси. Например, Курская Коренная икона «Знамение» Божией Матери в XVI веке была значительно поновлена и даже вставлена в кипарисовый оклад, на полях которого изографами царя Феодора Иоанновича были написаны пророки и образ Господа-Саваофа.

Вместе с тем, позднейшие реставрационные записи делались царскими мастерами со всевозможной тщательностью и точностью, что позволяет надеяться на то, что лик Божией Матери на Ее иконе «Владимирской» не был сильно искажен и сохранил основные первоначальные черты.

Сравнив лики двух икон невольно поражаешься сходству основных черт: лицевого угла, формы носа, разреза глаз. Всё узнаваемо, всё схоже. Совершенно очевидно, что если даже и та, и другая икона являются списками с первописанных икон, то списки эти близки к одному оригиналу и сохраняют основные его черты. Но по многим историческим, психологическим и культурологическим соображениям, у нас есть все основания предполагать, что Филермская икона – это именно тот самый первый образ, который благословила Богоматерь и через который обильно изливается благодать на все богородичные иконы.

В заключение приведём безценное описание внешнего облика Богоматери, которое оставил нам церковный историк Никифор Каллист.

“Она была, – читаем у него, – роста среднего, или, как некоторые говорят, несколько более среднего, волосы златовидные, глаза быстрые, брови дугообразные и умеренно черные, нос продолговатый, губы цветущие, исполненные сладких речей, лицо не круглое и не острое, но несколько продолговатое, руки и пальцы длинные”.

Как просто это описание! Как похож на это описание лик, глядящий на нас из вечности с чудотворной иконы Божией Матери, именуемой Филермской!…

 

 

[1] Приводится по изданию: Л.А.Успенский. Богословие иконы Православной Церкви. II. Первые иконы Спасителя и Божией Матери

[2] Там же.

[3] Журнал «НАУКА И ЖИЗНЬ», №2, 2001г. Доктор искусствоведения Л. АКИМОВА.

 

[4] Осенью 1887 года в местечке Эр-Рубайят оазиса Фаюм, в Среднем Египте, местные жители нашли древний некрополь с захоронениями мумий. Гробницы разграбили уже давно, вероятно еще в VI-VII веках. Но в пелены мумий на месте лиц были вставлены исполненные на дощечках портреты, с поразительной достоверностью передававшие черты умерших. Фаюмский портрет — результат союза трех традиций: египетского канона, римского познания натуры и воспаренности эллинского духа. Сегодня в мире известно не менее 750 портретов, из которых в самом Фаюме было найдено около 300.

«Портреты отличаются объёмной светотеневой моделировкой форм, особым живоподобием и яркостью образов. Эллинистическая техника энкаустики была использована в ранней иконописи, уступив позднее место темпере».( «Wikipedia»)

[5] Императрицы Евдокия и Пульхерия, которых называет Феодор Чтец, сообщая впервые об иконе Богоматери евангелиста Лука, — это две замечательные женские личности в культурной истории Византии пятого столетия. Первая — дочь философа, славилась своею любознательностью, классическим образованием и посвящала свои досуги на литературные труды, занимаясь комментариями на книгу Бытие и описывая в стихах подвиги мучеников; последняя отличалась набожностью, любовью к храмоздательству, и ее имя связано с несколькими монастырями, построенными в Константинополе и его окрестностях.

Церковный историк Созомен несколько глав своей четвертой книги посвящает похвале добродетелям Пульхерии и ее сестры, доброму учению, которое она внушала своему брату императору; ее стойкости в православии, препятствовавшей развитию новых, народившихся в V веке ересей; религиозной женской общине, учрежденной сестрами и подробно рассказывает об обретении мощей мучеников

[6] А.Голубцов. “О древнейших изображениях Божией Матери”, “Богословский Вестник”, 1897 г.

 

[7] Очерки истории Санкт – Петербургской епархии. Спб, 1994. С.62

Просмотры (88)